Жаркий июльский день. Черноморское побережье Крыма.

Полуденное солнце накалило прибрежную гальку. Ветра нет, листья деревьев, истомленные зноем, поникли, на море полный штиль, и волны почти бесшумно накатываются на берег, ласково нашептывая свои подводные тайны.

Группа аквалангистов Московского городского клуба ДОСААФ «Дельфин» работала на побережье Крыма между курортными поселками Алупкой и Симеизом. Составлялась геолого-литологическая карта рельефа морского дна по створным знакам от уреза воды на расстояние 200 метров в сторону моря. Два створных знака определяли направление створа, по которому укладывался стальной трос на морском дне с отметками через каждые 0,5 метра на длине 200 метров.

Каждый створ геолог проходил под водой с двумя аквалангистами. Брали пробы грунта и складывали в мешочки, от больших скал пробы отбивали кувалдой, лотом замеряли глубины – и все это геолог записывал под водой карандашом на планшет, а затем на суше переводил на карту.

Геолого-литологическая карта необходима при строительстве зданий на побережье и гидротехнических сооружений в виде бун и волнорезов. Буны и волнорезы первыми принимают на себя энергию разбушевавшейся стихии и защищают сооружения и пляжи от разрушения.

Береговые исследования геологами-аквалангистами клуба «Дельфин» проводятся не впервые, ими пройдены в аквалангах десятки километров под водой, сделаны сотни фотографий морского дна, составлены многометровые карты.

Большая роль в направлении развития этих работ принадлежит начальнику клуба С. Чернову, который с начала организации клуба «Дельфин» уделяет большое внимание использованию аквалангистов – членов клуба в народном хозяйстве.

… Штилевая погода настораживает аквалангистов, и они спешат пройти последний створ.

Среди свала глыб на маленьком галечном пляже группа вела подготовку к погружению. Загрузили в лодку акваланги и лебедку с мерным тросом. На берегу установили рейки, которые укажут направление движения лодки для укладки троса по направлению створа. Геолог Виталий Сдобников готовил подводный планшет, а его помощники Сергей Юнатов и Виктор Суетин вырисовывали масляной краской на ровной плоскости глыбы индекс последнего створа – С-45.

Бросив взгляд на землю, залитую ярким летним солнцем, оранжево-желтые скалы с иссохшей травой,  голубое небо, аквалангист, взмахнув рукой, исчезает в аквамариновой воде с бликами солнца на водорослях и синей дымкой глубины. Обеспечивающая лодка идет над подводной группой по следу, образованному пузырями выдыхаемого воздуха. В лодке трое: страхующий с аквалангом за плечами, всегда готовый прийти на помощь в случае аварийной ситуации, гребец и врач с набором медикаментов. Такая страховка обеспечивает большую надежность проведения подводных работ.

Берег от уреза воды начинался крупной галькой и на глубине шести метров переходил в валунно-глыбовую зону. Валуны и глыбы обросли водорослями. Резкие переходы рельефа дна. Виталий фиксировал на планшете, делал зарисовки, жестом руки давал знаки Сергею для замера глубины лотом, Виктору указывал на характерные особенности дна для фотографирования, стучал кулаком о кулак, что означало – Сергею отбить кусок глыбы для пробы.

Рельеф дна плавно менялся с глубиной, на пути геологов встречались отдельные скалы. Виталия особенно интересовали едва заметные штрихи структуры дна – это выход коренных пород, которые порой трудно отличить от общего рельефа. Наиболее часто о выходе коренных пород говорят угловатые камни, расположенные параллельными рядами.

Но что это? Виталий замер. В расщелине коренных пород лежали россыпью патроны от крупнокалиберного пулемета, покрытые тонким слоем песка. Виталий посмотрел на мерный трос – отметка 200 метров – конец створа, глубина 20 метров, здесь кончается каменная гряда и начинается поле песка, уходящее на глубину.

Необычайная находка на скальных породах – крупнокалиберные патроны на морском дне – встретилась впервые. Ее тоже зафиксировали на планшете. С-45 – крупнокалиберные патроны, глубина 20 метров, отметка на тросе – 200 метров. Аквалангисты проплывают как над подводным полем боя. Песок с четким рисунком волновых знаков усыпан деталями боевой техники, покрытой илом и поросшей водорослями.

Глубины 25 метров, на лодку по мерному лоту передан сигнал: «Исследования продолжаем». Плывем дальше, на пути попадаются гильзы, части пулеметов, изогнутые трубки. Отчего все это – определить еще трудно. В сумраке глубин вырисовывался силуэт… авиационного двигателя с трехлопастным винтом, обросший водорослями и окруженный хороводом мелких рыбешек. На расстоянии нескольких метров от него находился второй двигатель. Между ними покоилось крыло и куски изуродованного фюзеляжа. Всюду разбросаны всевозможные части самолета. Опознавательные знаки со временем смыла морская вода, и трудно определить, кому принадлежал этот самолет. Было ясно одно, что при падении он взорвался, и море приняло его останки.

Виктор вернулся к двигателю и осторожно стал счищать ножом водорослевый налет и мелкие раковины. Под лезвием ножа блеснула бирка – опознавательный знак, прикрепленный к двигателю. Виталий отметил на планшете место нахождения самолета, посмотрел на манометр акваланга – воздух в баллонах был на исходе. Он подал знак: «Всем наверх!». Виктор сфотографировал размашистые лопасти, крепко сжал в руке бирку двигателя и начал подъем. Сережа поднял радиоблок и боевые патроны.

На берегу аквалангисты долго рассматривали свои находки. Всем не терпелось узнать, что это за самолет, на чьей стороне воевал его экипаж и когда случилась катастрофа. Молчали, каждый мысленно строил догадки о гибели самолета, молчало и море, тихо перекатывая волной крупную гальку. Спортсмены передавали друг другу патроны и внимательно разглядывали, но их принадлежность не была обозначена. Принялись чистить детали радиоблока: не остались ли на них опознавательные знаки погибшего самолета.

Виктор крепко сжимал в руке бирку от двигателя самолета, боясь взглянуть на нее. Ему тяжело было узнать, что самолет, лежащий на морском дне – наш самолет, родственник Виктора погиб в аналогичных обстоятельствах. Он разжал пальцы и протянул товарищам руку: на его ладони блестела бирка, на которой значилось: «№ ПАРТИИ А-30261-6, № СЕРИИ 349257А».

… Солнце нещадно палило, заливая теплом и светом море и берег. Плыли курортные катера, с них доносилась веселая музыка. Аквалангисты грузили снаряжение в лодку и собирались отплыть в лагерь, был закончен последний створ на участке Алупка-Симеиз. Виктор краской нарисовал на камне створного знака символ чайки и внимательно посмотрел вокруг, стараясь надолго запомнить эти места.

Утром, как и ожидали, разыгрался шторм, повторное погружение у места гибели самолета отложили. Геологи обрабатывали материал, составляли карту подводного участка, а свободные от работы аквалангисты ушли в поселок что-нибудь узнать о гибели самолета. Собранные сведения оказались скудными и маловероятными: в апреле 1944 года шли бои за Крымскую землю, вражеская военная техника и машины с солдатами по извилистым дорогам Крыма тянулись к Севастополю. Полоса фронта легла на линию дорог, всюду были партизанские засады, а сверху обстреливала и бомбила врага наша авиация.

В один из таких дней ранним туманным утром послышалось равномерное гудение самолета, пулеметная стрельба и грохот зенитных орудий, они доносились со стороны шоссе, потом раздался взрыв со стороны моря, и наступила тишина. Туман закрыл картину боя отважного экипажа самолета, а море скрыло героев, оставшихся до сих пор неизвестными.

И вот аквалангисты клуба «Дельфин» случайно обнаружили останки самолета. Они бережно хранят найденную бирку с номером и надеются, что она поможет летным частям ВВС восстановить геройский подвиг экипажа, погибшего при освобождении Крыма на подступах к Севастополю.

Автор: Н. Серпкова

Набор (со страниц журнала "Спортсмен-Подводник"): А. Михайлов, П. Федоров