После окончания войны еще долгое время вели водолазы обследование акваторий портов и гаваней в поисках мин, неразорвавшихся бомб и снарядов, занимались подъемом затонувших кораблей и судов.

Об одной из таких сложных и опасных операций, участником которой был автор, и пойдет дальнейший рассказ. Но прежде хочу напомнить, что в конце войны наши союзники усиленно бомбили все, что возможно, в районах, отходящих по Ялтинскому соглашению в советскую зону оккупации.

Так в марте 1945 года около 50 их самолетов подвергли жестокой бомбежке небольшой портовый городок Свинемюнде. У его причалов было потоплено десять транспортов. Четыре судна пострадали на рейде. В числе этих четырех был немецкий пассажирский лайнер «Берлин» (водоизмещением 24 000 тонн), переоборудованный в плавучий госпиталь. И тем не менее английский самолет-торпедоносец потопил его двумя торпедами. «Берлин» затонул на внешнем рейде в 6 милях от порта на глубине 12 метров. Судно опустилось на грунт на ровном киле так, что его борта возвышались над водой на 4-5 метров.

Пришедший в Свинемюнде в мае 1945 года аварийно-спасательный отряд Краснознаменного Балтийского флота сразу же приступил к подъему в порту кораблей и судов. Отрядом командовал имеющий еще довоенный эпроновский опыт капитан 3 ранга Е. С. Субботин. Работали, не считаясь со временем, чаще - в две смены.

Во второй половине 1946 года дошла очередь и до «Берлина». Что же показало его обследование? Прежде всего - о повреждениях. Как и следовало ожидать, торпеды сделали свое дело – в борту две пробоины. Первая, округлая, - имела в поперечнике более 7 метров, а вторая, вытянутая, длиной 11 метров и около 5 метров в ширину. Механизмы же были целы и невредимы.

Началась работа с расчистки пробоин. Здесь немало пришлось потрудиться водолазам-резчикам, которые электрокислородной резкой удалили торчащие во все стороны края пробоин. А тем временем изготавливались большие жесткие пластыри – металлические решетки, обшитые тремя слоями досок, с прокладкой между ними парусины. Для крепления пластыря по его периметру сделали десятки отверстий, в которые были пропущены крючковатые болты.

Потом началась сложная для водолазов работа – крепление пластырей на пробоинах. Пластырь на тросах по указаниям водолазов наводился на пробоину, и они заводили болт так, чтобы он своим крюком захватывал край пробоины. С помощью барашка на болту водолаз поджимал пластырь к борту.

Работа была долгой и кропотливой, ведь надо не только завести болты, но и отрегулировать нажатие каждого так, чтобы пластырь прилегал плотно и равномерно по всему периметру.

И вот пластыри установлены. Началась пробная откачка воды, в ходе которой выяснилось, что пластыри прилегают к борту недостаточно плотно, пропускают воду. Но где?

Для выяснения этого к каждому пластырю спускалось по два водолаза, которые при откачке воды отыскивали неплотности и ликвидировали их.

Наконец все работы окончены. Можно приступать к генеральной откачке воды. Началась она вечером 30 декабря 1946 года. В работу включились 42 водоотливных переносных агрегата, установленных на «Берлине», и стационарные насосы спасательного судна «Сигнал». Поначалу все шло хорошо. Но из-за увеличения высоты всасывания производительность насосов стала падать, и дело затянулось. И только 1 января 1947 года началось всплытие «Берлина». Нос судна поднялся довольно быстро, а вот корма все еще оставалась на грунте. Казалось, что-то держит ее и не дает судну всплыть полностью.

Спустили водолаза. Под воду ушел старшина 2-й статьи Т. Старченко, который, находясь под корпусом в средней части судна, доложил, что корпус над грунтом приподнят примерно на полтора метра. Водолазу последовала команда двигаться к корме, а затем выйти из-под корпуса к винтам. И в это самое время произошел взрыв. Пластыри не «Берлине» были сорваны, вода хлынула в корпус, и лайнер стал быстро погружаться. Садясь на грунт, он придавил своим корпусом водолаза. Спасло его от верной гибели лишь то, что при всплытии «Берлин» несколько развернуло волной и он лег на грунт не в свой котлован.

Оценив обстановку, поспешили на помощь. Попытки водолаза подобраться к пострадавшему успеха не имели. На «Берлине» не было грунторазмывочных средств.

О случившемся сообщили на берег.

Находясь на берегу, я получил распоряжение: срочно доставить на «Берлин» на спасательном катере водолазную станцию и гидромонитор.

Катер шел полным ходом. На переходе связались по радио с «Берлином», уточнили обстановку. Освещая борт «Берлина» прожектором, швартуемся в указанном месте. Несколько минут – и водолаз с катера со стволом гидромонитора уже на грунте. Он приступил к промывке тоннеля, ориентируясь по воздушному шлангу Старченко. Через 20-25 минут в телефонной трубке на катере услышали голос пострадавшего: «Чувствую струю ногами справа от себя». Дальше действовали по его командам. И вскоре вытащили старшину из-под корпуса, подняли на борт катера, быстро сняли снаряжение. Находился Старченко под корпусом затонувшего судна 3 часа 20 минут.

Что же произошло? Примерно в 8 метрах от корпуса «Берлина» была обнаружена большая яма глубиной более двух метров. Специалисты пришли к заключению, что взорвалась не мина, а установленный немцами фугас. В дальнейшем лайнер был успешно поднят, отремонтирован и вступил в строй.

Набор (со страниц журнала "Спортсмен-подводник"- домашний архив): А. Михайлов, П. Федоров